Дарья Жукова как новое русское искусство

Жизнь на пересечении больших денег, большого искусства и скандальной славы и является сегодня в мире самым популярным видом искусства

Открывшийся на прошлой неделе Центр современной культуры «Гараж» (первым его проектом стала ретроспектива Ильи Кабакова) привлек внимание СМИ не столько концептуальным искусством, сколько фигурой самой хозяйки «Гаража» – Дарьи Жуковой, подруги Романа Абрамовича, которая в одночасье стала главным культурным ньюсмейкером прошлой недели. Дочь российского бизнесмена и спутница российского олигарха демонстрирует отменный вкус и прививает России западные манеры.

О выставке Кабакова (мы ждали этого события, между прочим, 20 лет) писали сильно заранее: вот уж событие! И казалось, никакое другое событие в мире искусства его не заслонит. Однако телерепортажи в день открытия «Гаража» (15 сентября) продемонстрировали: есть кое-что поважнее даже самого Кабакова. Все телекамеры, все фотоаппараты направлены были в этот день на Дарью Жукову, приехавшую в Москву открывать свой центр и выставку Кабакова. Кабаковы в телевизоре все как-то рядом с Дарьей, все где-то сбоку от Дарьи; сам Кабаков вообще отмалчивается, отвечает на вопросы чаще всего его супруга Эмилия. Кабаков только усмехается – весьма добродушно, но как-то грустно – всему происходящему. Никаких интервью, ничего. Но это ладно.

«Девушка из России, давно живущая в Лондоне, имеющая свой собственный дом в престижном районе Кенсингтон, она выросла среди богатства задолго до того, как встретила Романа Абрамовича» Интересно другое. Только без дураков, не надо рассказывать, что вся Москва в едином порыве бросилась отдать дань верховному концептуалисту. Москва в лице ее лучших представителей озабочена сейчас другим, не искусством: она озабочена тем, как бы финансовый кризис не смел множество мыльных пузырей, образовавшихся на протяжении последних лет благодаря высоким ценам на нефть: пузырь развлекательный, пузырь гламурный и потребительский, шоу- и кинобизнеса, пузырь выставочный… Не говоря уже о том, что не дай бог что – искусство настоящее, более-менее серьезное смоет еще раньше, чем весь интертеймент, и не скоро появится вновь…

И вот как ответ на эти страхи, как ответ на вопрос «Что делать?» новая стратегия и новая надежда является в лице обворожительной и юной Дарьи Жуковой. Это произвело фурор. Потому там, в «Гараже», и оказалась «вся Москва».

Если говорить о наиболее привлекательных чертах Жуковой – помимо внешней красоты, конечно, – в ней есть чистота, и я сейчас поясню, что я имею в виду. На ее лице нет следов каторжного труда и ста потов усилий, как и нет на ее лице этой провинциальной брызжущей радости наших VIP-гламурок, осуществивших свою главную мечту – выйти замуж за что-нибудь рублевское, пусть бы даже и за питбуля. Нет на ее лице также этого упоения от денег и славы, свалившихся внезапно (что написано на лице каждого второго деятеля культуры России и каждой первой светской звезды): «Наконец-то! Дожили! Поживем теперь! В полный рост!..» – вот этого всего нет в лице у Дарьи Жуковой.

На месте всего этого есть прежде всего достоинство.

Девушка из России, давно живущая в Лондоне, имеющая свой собственный дом в престижном районе Кенсингтон (отец Дарьи – российский бизнесмен, был главой английского представительства нефтяной фирмы «Синтез»), она выросла среди богатства задолго до того, как встретила Романа Абрамовича. Британское издание First Post характеризует стиль ее жизни как «тусовки по всему миру». А журнал Vogue описывает карьеру Жуковой как стремительную: девушка учится гомеопатии в Лондонском медколледже и параллельно придумывает одежду. Для таких, как она, вопрос «еще больше денег» важен, конечно, но непринципиален: богатство уже есть. И оттого – спокойствие на лице: нет, опять же, этого нервного, рыскающего взгляда русских красоток – как бы продать себя подороже… За это ее, возможно, и полюбил… Молчу-молчу. Это прайвиси, личная жизнь.

На открытие «Гаража» прибыл Абрамович: он скромно сидел в зале, в восьмом ряду, пока Дарья на сцене представляла выставку Кабакова. Перефразируя известный анекдот, «не знаю, кто там в первом ряду, но в восьмом – Абрамович».

Жукова привлекательна и своей деловитостью, и ответственностью, и несуетливостью. Нет, опять же, на ее лице отпечатка «платы» за ее нынешнее положение: она никому ничем не обязана по большому счету; она потому свободна и неангажированна в большей степени, чем 99 процентов российской художественной элиты, которые всем обязаны знакомству с олигархами. Подло, низко я поступаю, говоря об этом, но это так: русские деятели искусства зависимы от денег не только физически, так сказать, но и душой. Спросите их о деньгах – они сразу меняются в лице, становятся маслеными, текут слезы умиления…

У Жуковой совершенно другой взгляд на жизнь, и это видно. При этом она прекрасно отдает себе отчет в том, КАК к ней относятся в России (исключительно как к подруге Того Самого), и потому ведет себя подчеркнуто сдержанно: она искренне хочет сделать для своей родины нечто полезное, нечто элегантное. В ней нет ничего от русского барства 90-х, нет даже и отсвета золотых цепей 90-х поколения ее отца: все строго и со вкусом.

Жукова не улыбается специально, как наши дивы, отчего их улыбки так быстро переходят в морщины, – она улыбается искренне, как улыбается девушка 23 лет, у которой еще нет зла на этот мир, которую в этом мире никто не обижал и на свободу которой никто не покушался.

Что, однако же, еще есть в Жуковой?

Конечно же, интерес к России, к ее искусству. Это интерес библиотечный, интерес неофита, подстегиваемый еще и глубинным интересом к странной загадочной родине, породившей ее. Что-то такое здесь есть, какая-то тайна для нее. «Осторожно, не сломайте мусор», – говорит она, обходя знаменитую инсталляцию Кабакова «Красный вагон». Мусор – часть художественного замысла: он олицетворяет неухоженность заднего, черного хода цивилизации, каким Кабаков и представлял СССР в 70-е годы.

Дарья Жукова сформирована лондонской культурной средой. Можно предположить, что модель суперуспешного музея она представляет так: кафе, модный ресторан, книжный магазин, огромное выставочное пространство типа Turbine Hall, где раз в три месяца показывается какая-то одна многометровая инсталляция. Главным советником Даши Жуковой является Молли Дент-Броклехерст, бывший директор галереи Гагосян в Лондоне. Это может означать, что «Гараж» превратится в площадку, где эта влиятельная галерея будет лишний раз «прокатывать» своих художников, являясь чем-то вроде филиала лондонской галереи White Cube. Известна и следующая выставка: работы из всемирно известной коллекции Франсуа Пино.

Жукова признает, что при выборе художественной стратегии будет во всем опираться на мнение экспертов. Осторожна: текст приветствия на пресс- конференции зачитывает по бумажке, хотя по-русски говорит вполне сносно.

Ее интервью – верх осторожности и толерантности: «Я очень открыта разным направлениям в искусстве, и даже если мне лично что-то не нравится, но я понимаю, что это талантливо, – мы обязательно это выставим».

Ее интервью русской прессе все похожи одно на другое: сто раз выверены, вылизаны, сглажены бдительными пресс-атташе. Ни одного двусмысленного заявления, все формулировки обтекаемы, никому не обидно. При этом все так сухо и точно сказано, без эмоций, что просто не к чему придраться. Фотосессии соответственны – строгое платье, волосы в узелок. Серьезность и еще раз серьезность.

Любой чих – это видно – будет обсуждаться с кураторами. Все решения будут опираться на мнение экспертного сообщества. Это вам не русское зазнайство – «я хозяйка и все буду решать сама».

В этом есть известный западный формализм: она, конечно же, прежде чем взяться за «Гараж», изучила теорию, методы управления искусством (британская модель предполагает, что арт – это такой же бизнес, как и любой другой). В этом есть отпугивающая русских изрядная мера осторожности и расчета, постоянные ссылки на западных авторитетов, – но ей-богу, если представить, что было бы, если бы она ЗНАЛА российскую специфику управления искусством… Знакомства, кумовство, связи – она была бы вынуждена дружить не с кураторами, а с начальником пожарной охраны и подругами высоких начальников, иначе бы никакой центр даже и не открылся бы… И надо было бы возить в «Гараж» не искусствоведов, а чиновников – и нещадно их поить, кормить, развлекать, дружить с их женами, дружить со всем светским планктоном и советоваться по части художественной стратегии не с кураторами, а с теми, кто в городе Москве отвечает одновременно и за вкус, и за деньги. То есть с теми, кто здесь определяет меру искусства.

Вместо этого Жукова выбрала себе в советчики тех, кто по-настоящему разбирается в современном искусстве: Гельмана, Бакштейна, Свиблову…

И вот она занялась искусством, и выяснилась поразительная вещь: она, сама того не желая, в глазах многих сама стала своеобразным искусством. Тем, что вызывает подлинные (а не показное восхищение живописью или литературой) благоговение и страсть. Это искусство является людям в образе девушки, которая соединяет в себе красоту, молодость и большие деньги, сопровождаемые тонким шлейфом скандальности. Каждая грань взаимно озаряет светом другую, и получается такой рубин, сверкающий всеми красками – материальными и абстрактными.

Интерес к Жуковой и является самым подлинным «интересом к прекрасному». Именно явление по имени Дарья Жукова и воспринимается сегодня в России как подлинное искусство – искусство жить и наслаждаться жизнью, скользить по ней.

В своем роде этот тип красоты был описан в величественном романе Роберта Музиля «Человек без свойств», один из героев которого, сверхлитератор и миллионер Пауль Арнгейм, видел искусство будущего как некое соединение больших денег и великих произведений, идей, мыслей. Герой был прав: сегодня люди искренне восхищаются только одним искусством – искусством жить даром, жить, скользя по поверхности жизни, на грани сверхденег и культовых вещей; сегодня подлинным искусством считаются не то искусство, которое на бумаге или на экране, а то, которое в жизни. Это можно было бы назвать искусством жить – но это слишком затерто и слабо. Но именно это и вызывает наибольшее восхищение людей, только люди никак не могут признаться в этом. Искусство сегодня оживает, только оплодотворенное светом богатства – сверхбогатством, которое легко дается и легко тратится. В этом есть нечто манящее и волнующее.

Беда только одна: неизвестно, как сложится в дальнейшем личная жизнь Даши Жуковой… Извините, опять сорвался.

Штука в том, что этот проект для этой красивой женщины – не выстраданный, не рожденный в муках, не заоблачная мечта сделать Россию центром мирового искусства. Ровно все то, что является достоинствами Дарьи (ее личная независимость и невовлеченность в русскую жизнь), является и ее недостатками – по отношению к искусству. Как это ни банально, но искусству в России нужно служить, иначе оно не выживает. Будет ли ему служить Дарья Жукова, живущая в Лондоне и в других прекрасных местах мира? Будет ли она не спать ночей и готовить суперпроекты, договариваться и пробивать таможни и чиновников? Будет ли это продолжаться достаточно долго, чтобы добиться хотя бы относительных успехов в продвижении России на мировом арт-рынке?

– У вас есть четкий план действий на ближайшие 10–15 лет? Вообще вы как-то планируете будущее?

– Нет. У меня более спонтанный характер, и я не могу строить таких глобальных планов на будущее. Время все расставит на свои места. Я делаю, что могу и что хочу.

Словом, в силу воспитания и условий жизни Дарьи Жуковой искусство – это не то, на что она готова положить жизнь, а условия существования искусства в России потребуют от нее именно этого. В конце концов, никто не знает, как сложится ее личная… ладно, скажу: как сложится ее личная жизнь, от которой, как все прекрасно понимают, и зависит судьба Центра современного искусства «Гараж» и чуть ли не вообще всего современного искусства в России… И потому начинание, так громко стартовавшее, может неожиданно и внезапно сойти на нет. И действительно хорошее дело может точно так же остаться лишь красивой утопией – как и тот самый знаменитый гараж Мельникова, построенный в надежде на лучший мир, где счастливые люди будут ездить на прекрасных машинах… В общем, к чему я? Не надо надеяться на Дашу Жукову. Нужно самим выстраивать, формировать поле русского искусства, самим его вспахивать – кроме нас самих, оно по большому счету никому в мире не нужно.

vz.ru, 22.09.08

This post is also available in: Русский English (Английский)