Европейский центральный банк, обеспечивая деятельность Единого надзорного механизма ЕС, будет напрямую контролировать работу одной тысячи банков стран еврозоны. Эксперты отмечают, что это федеральная система американского типа. По мнению многих из них, будущее за Соединёнными Штатами Европы.
Проблема выбора направления европейского развития возникла ровно в тот момент, когда экспертному сообществу и политическому истеблишменту стала очевидной неэффективность Евросоюза, объединяющего в себе множество разномастных национальных экономик. О том, что дела пойдут именно таким нелучшим образом, многим было ясно ещё до момента образования ЕС. Как метко подметил (правда, по другому поводу) А.С. Пушкин, «В одну телегу впрячь не можно / Коня и трепетную лань. / Забылся я неосторожно: / Теперь плачу безумствам дань».
Ситуация в ЕС развивается в точном соответствии с цитатой из поэмы «Полтава». «Локомотивы» евроинтеграции на севере континента платят богатую дань за «ошибки молодости» без надежд вернуть хотя бы часть денег. Страны-аутсайдеры, которые с успехом пользовались и продолжают пользоваться помощью «отцов-основателей», даже и не думают благодарить за вынужденную щедрость (не говоря уж о том, чтобы добровольно сократить свои расходы). Наоборот, возмущённые южане даже в условиях кризиса требуют сохранения достигнутого уровня жизни вне зависимости от своих реальных доходов. В общем, 27 стран-членов бьются за то, чтобы заплатить как можно меньше и получить при этом как можно больше субсидий. Это создаёт узел напряжения, который, как полагают многие эксперты, вряд ли удастся разрубить в нынешних обстоятельствах.
С другой стороны, возмущённых европейцев можно понять – не об этом мечталось 20 лет тому назад. По данным социологов, почти четверть из них едва сводит концы с концами. В основном это происходит в странах бывшего соцлагеря, для которых, как пишет «Российская газета», желанное членство в Евросоюзе так и не стало путевкой в рай. Самой неблагополучной в этом списке оказалась Болгария. Спустя четыре года после вступления в Евросоюз похвастаться Софии явно нечем: 49 процентов, то есть почти половина граждан этого государства, признаны неблагополучными. Второе место разделили Румыния и Латвия (по 40 процентов бедняков), а на третьем — Литва (33 процента). Среди греков и венгров малообеспеченных жителей примерно 31 процент.
Брюссель такая статистика, конечно, удручает (не говоря уж о самих младоевропейцах). Ведь материальное благополучие провозглашалось главной ценностью интеграционного проекта под названием «единая Европа». Но аутсайдеры так и не сумели догнать традиционные европейские страны. Более того, пропасть между ними стремительно растет. Впрочем, не всё ладно и у «коренного» европейского населения. В Швеции и Нидерландах уровень бедности – 16 процентов, Австрии и Люксембурге – 17, в Германии и Франции – почти по 20 процентов. При этом идёт размывание европейского среднего класса, который, как известно, является основой экономического процветания всякого государства. Квалифицированных специалистов становится все меньше, налоги растут, а государственная социальная поддержка не всегда бывает достаточной. В общем, делает вывод «Российская газета», красивый лозунг времен Аденауэра «Благополучие для всех» остался, похоже, далеко в прошлом.
Возникает вопрос, что делать дальше? Спектр мнений достаточно широк: от движения к супердержаве до возврата к отдельным государствам. Однако всё чаще звучат голоса о переформатировании европейского проекта из аморфного наднационального союза в федерацию. Экс-премьер Бельгии и лидер одной из крупнейших фракций в Европарламенте Ги Верхофстадт считает Соединённые Штаты Европы наиболее реалистичным вариантом.
Бельгиец напоминает, что у Европы уже есть общая валюта. Надо быть последовательными и создавать экономический союз, фискальный союз, банковский союз, наконец, политический союз. Иначе единая валюта не устоит, поскольку не может существовать без государства. Отсюда и кризис. При этом вариант огромного централизованного государства, которое должно принимать все решения за все пятьсот миллионов европейцев, бывший бельгийский премьер находит невыгодным. Будущее, по его мнению, за государством, передающим огромную власть регионам и нациям. Федерация обозначает одну структурную основу, общую экономическую стратегию, а нации воплощают все это в жизнь по-своему, но в общих рамках.
Подобный подход находит понимание среди части европейских политиков. Минувшей осенью председатель Европейской комиссии Жозе Мануэль Баррозу, охарактеризовав нынешний кризис еврозоны как отсутствие политического единства партнеров, объявил о том, что возникает необходимость «идти к федерации национальных государств. Таков наш политический горизонт. Это должно определять направление нашей работы в предстоящие годы».
Впрочем, сама по себе идея Соединённых Штатов Европы не нова. Эксперты называют множество политиков и мыслителей прошлого, которые рассуждали в этом ключе. Из наиболее известных Уинстон Черчилль, последовательно выступавший за европейскую федерацию при главенствующей роли Соединенного Королевства. Все эти планы так и остались благими пожеланиями.
«В принципе, тема совершенно не новая. Именно с неё начиналось обсуждение некоего европейского единства. Сейчас новый виток этого обсуждения. Я думаю, что в ближайшее время мы не увидим принципиальных каких-то изменений. Скорее, изменения риторические. Ближайшие решения будут носить технический характер. Разговоры о федерации останутся разговорами. А практика останется стандартной для Европейского союза», — говорит заведующий сектором проблем европейской интеграции ИМЭМО РАН Сергей Уткин.
Сегодня европейским политическим лидерам на национальном уровне сложно понять и принять тот факт, что для выживания они должны поделиться суверенитетом. Фактически сегодня банковское сообщество принуждает их пойти на этот шаг, начав довольно-таки болезненный процесс поиска новых интеграционных смыслов. При этом большинство нынешних проблем можно было бы избежать, если бы европейцы чётко следовали условиям Маастрихтского договора 92-го года, с которого, собственно говоря, и начался ЕС.
Доктор юридических наук Александр Буриан напоминает, что евроинтеграция стоит на «трёх китах»: во-первых, экономический и валютный союз, во-вторых, общая внешняя политика и политика безопасности и в-третьих, общая политика в области внутренних дел и юстиции. В принципе, будь эти положения выполнены, они закрепили бы федеративные отношения в рамках ЕС. Однако на референдумах 2005-го года во Франции и в Нидерландах проект единой Конституции ЕС был отклонён, и весь Евросоюз оказался в двойственном положении, так как дальнейшее выполнение положений Маастрихтского договора стало нереальным.
Поспешное и не до конца продуманное расширение Евросоюза, делает вывод Александр Буриан, привело к появлению новых проблем. Неплохо действовавший до тех пор принцип принятия важнейших решений путем консенсуса оказался менее эффективным в новых условиях. Отчасти от слишком большого количества участников в процессе принятия решений. Отчасти от слишком амбициозных требований некоторых из новых членов ЕС.
Кроме того, после присоединения к ЕС двенадцати новых стран, уровень экономического развития которых был заметно ниже среднеевропейского, лидеры Евросоюза (Германия, Франция, Великобритания, Нидерланды) оказались в положении, когда основной груз бюджетных расходов на социальную сферу, дотации сельскому хозяйству и т.д. стал ложиться именно на них. В то же время новые члены Евросоюза не желали и не желают увеличивать долю отчислений в общесоюзный бюджет сверх определённого документами ЕС уровня в 1 процент ВВП.
Надо отметить, что судьба Европы весьма сильно зависит и от российского фактора. Какие бы формы не приобрела континентальная интеграция, она должна быть приемлемой для России в своих базовых характеристиках. И здесь на повестку дня вновь встаёт вопрос о сближении по линии Восток-Запад. Конечно, довольно бессмысленно требовать от России, чтобы она вошла в какие-то Соединённые Штаты Европы. Но теснейшее сотрудничество с ней является для Старого Света залогом собственного выживания.
«Без России у Европы нет вообще никакого будущего ни по одному из вариантов. Пока не будет решена проблема с континентальной безопасностью, перспективы Европы довольно мрачные. Решить эту проблему можно только с Россией. Сейчас продолжается политика выталкивания России из Европы. Если не будет принят вариант, предусматривающий равноправное и взаимовыгодное участие России в общеевропейском объединении, то я, скорее, попаду в разряд евроскептиков», — говорит главный научный сотрудник Института Европы РАН Игорь Максимычев.
Вообще, Европа так и не смогла выработать единый взгляд на континентальную безопасность. Возможно, всё дело в туманных отношениях между НАТО и ЕС. Среди членов Евросоюза есть страны, которые являются членами НАТО (Германия, Великобритания, Франция, Италия, Испания), и они должны координировать свою оборонную политику с другими членами этой организации. И есть страны, которые не являются членами НАТО (Австрия, Швеция, Финляндия), которые не нуждаются в такой координации, более того, она их тяготит. Кроме того, членами НАТО являются и страны — не члены ЕС (Турция, Норвегия) и даже неевропейские страны (США, Канада). При таком раскладе понятно, почему интересы ЕС и интересы НАТО не всегда и не во всем, мягко говоря, совпадают.
К тому же принцип принятия решений в рамках НАТО существенно отличается от принципа принятия решений в рамках ЕС. Поскольку основное бремя финансирования НАТО лежит на США, мнение Вашингтона является определяющим. Как говорится, «кто платит, тот девушку и танцует». Мнения европейских столиц в этом плане оцениваются как второстепенные. Кроме того, НАТО тащит Европу назад. Глобальное противостояние давно закончилось, но Альянс не самораспустился, подобно Варшавскому договору. Наоборот, он расширился и продолжает холодную войну, ища новых врагов и новых союзников.
В общем, на пути к Соединённым Штатам Европы мы видим множество преград, непреодолимых с позиций сегодняшнего дня. Плюсы федерации отходят на второй план перед неизбежными минусами переходного периода, который обещает буквально революционные перемены. Старый Свет этого, конечно, не хочет. На век ныне живущих поколений европейцев выпало достаточно испытаний. Однако это не значит, что разговоры о Соединённых Штатах Европы следует прекратить. Ведь дискуссии помогают наметить наиболее рациональный путь, да и вообще прояснить отношение европейского большинства к такой перспективе.
This post is also available in:
Русский 
English (Английский)
